— Я узнаю тебя, — задыхаясь, сказала она. — Ты однажды сидел на моей могиле и не давал мне уснуть.

Он щелкнул включателем и поднес коробочку к губам. Ее ногти врезались ему в руку, так что он непроизвольно разжал ее. Схватив рацию, она отшвырнула ее — он бы никогда не поверил, что женщина могла бросать так далеко.

— Нет! — закричала она. — Не оставляй во мне темноту, Горан! Ты уже однажды будил меня!

Корс вышел вперед.

— Я достану, — сказал он. Когда он проходил мимо нее, Эльфави выхватила из его ножен кинжал и ударила его между ребер. В изумлении он осел, оперевшись на руки.

Из толпы внизу вырвался бешеный вопль, когда они увидели, что произошло. Даид подошел к рации, поднял ее, поглазел и бросил назад, в толпу. Толпа поглотила ее, словно водоворот.

Ворон стоял, согнувшись, рядом с Корсом и поддерживал его голову в шлеме. Воин истекал кровью.

— Уходи, командир. Я их задержу. — Он дотянулся до пистолета и нетвердо прицелился.

— Нет. — Ворон отнял у него пистолет. — Мы пришли к ним.

— Дерьмо собачье, — выдохнул Корс и умер. Ворон выпрямился. Он передал Толтеке пистолет и кинжал, снятые с убитого. Поколебавшись секунду, он добавил к ним и свое собственное оружие. — Давай, — сказал он, — ты должен успеть к кораблю раньше их.

— Ты иди! — завопил Толтека. — Я останусь…

— Я обучен рукопашному бою, — сказал Ворон. — И смогу задержать их гораздо дольше, чем ты, клерк.

Он стоял и думал. Эльфави опустилась рядом на колени. Она сжимала его руку. У ее ног дрожал Бьюрд.

— На следующий раз можешь запомнить, — сказал Ворон, — что у лохланнцев есть обязательства.

Он подтолкнул Толтеку. Намериканец глубоко вдохнул и побежал.

— О, олень на краю скалы! — радостно воскликнул Даид.

— В нем стрелы солнца! — Он метнулся за Толтекой. Ворон вырвался от Эльфави, перехватил ее отца и столкнул вниз. Даид скатился по зеленым ступеням прямо в визжащую стаю. Его разорвали на части.

Ворон вернулся к Эльфави. Она все еще стояла на коленях, держа сына. Он никогда не видел ничего мягче ее улыбки.

— Мы следующие, — сказал он. — Но у тебя есть время убежать. Беги, запрись где-нибудь в башне.

Ее волосы разметались по плечам, когда она отрицательно замотала головой.

— Допой мне остальное.

— Ты можешь спасти Бьюрда, — умоляюще сказал он.

— Это такая красивая песня.

Ворон следил, как пировали внизу люди Инстара. У него уже почти не было голоса, но он постарался.

— Спасибо, Горан, — сказала Эльфави.

— Теперь уйдешь? — спросил он.

— Я? Как же я могу? Нас трое!

Он сел рядом с ней, и она оперлась на него. Свободной рукой он погладил мальчика по влажным волосам. Наконец толпа развернулась и двинулась вверх по ступеням. Ворон поднялся. Он пошел в сторону от Эльфави, оставшейся на прежнем месте. Если бы он удержал их внимание на полчаса или около того — а при удаче он сможет столько продержаться — они, возможно, и забудут про нее. Тогда она переживет эту ночь.

И не вспомнит.

Послесловие к роману П. Андерсона «Ночное лицо»

«Ночное лицо» не просто печальная история, это поистине кинжальная, пронизывающая сердце трагедия. Как она была сделана и из какого металла?

Создавая этот роман Пол Андерсон разрабатывает свои богатые запасы знания. Его научная подготовка дает ему возможность поставить биохимическую проблему и сконструировать для нее целый мир. Его опыт общения с внешним миром придает его описаниям природы удивительную свежесть. Знакомство с подлинными культурами человечества прошлого и настоящего дает силу выдуманным им культурам. Более того, изучение истории вдохновило Андерсона на изобретение своей собственной, самой успешной из которых является его продолжительная серия о Технической Цивилизации, к которой принадлежит «Ночное Лицо». (Эта история происходит в конце третьего тысячелетия нашей эры, во время периода реконструкции, последовавшего за падением Земной Империи).

Но прежде всего главным источником является мифология. Миф дает нам материал, из которого отливается работа, так и форму в которой она формируется. Самый яркий компонент в этом вымышленном сплаве — это кельтская традиция. Посмотрите на некоторые названия. Действие романа происходит на Гвидионе, недавно открытой планете, названной по имени героя валлийского романа. В Четвертой Ветви Мабиногиона Гвидион — загадочный божественный рассказчик и волшебник. Он несчастливый возлюбленный своей сестры Аранрход, «Леди Серебряного Колеса». Спутник планеты Гвидион называется просто Она, возможно из-за ощущения того, что имя собственное было бы слишком священным для ежедневного потребления. Его солнце — Айнис (Ynis — «Остров») — это косвенная ссылка на острова, как место кельтского Счастливого Потустороннего Мира. Герой романа — человек с Ночным Лицом — Ворон, воин из мрачного мира Лохланн. Лохланн (Llychlun) это средневековое валлийское название Норвегии, иронично называемой домом Белых Незнакомцев.

Время Бейля в начале весны на Гвидионе, когда цветут огненно-красные Бейльцветы, напоминает ирландский майский фестиваль Бельтан — день, когда разжигались священные костры приносящие удачу в наступающем сезоне. Время Бейля — это сезон помешательства. Бельтан был оживленным, веселым, однако опасным праздником, потому что это был поворотный пункт между холодом, темнотой и смертью зимы, и теплом, светом и жизнью лета. Все кельтские народы размышляли над вечным столкновением и взаимообменом между противоположностями. Отмечая чередование Дневных и Ночных Лиц вокруг Горящего Колеса Времени, гвидионцы делают нечто подобное. «Мертвые уходят в Ночь и Ночь становится Днем, это День», — замечает героиня.

Разумеется, не каждая идея или представление гвидионцев является кельтским. Их погруженность в циклы смерти и возрождения напоминают учения древних ближневосточных мистических верований, либо повторяющиеся рисунки, разрушения и воссоздания в индуизме. Как и тайные западные мистики, они считают что Бог — это совокупность всех качеств Добра и Зла. Главный гвидионский религиозный символ, черно-золотая эмблема Ян-Инь, происходящая из даосизма, напоминает им, что День и Ночь сосуществуют вечно.

Это только некоторые из компонентов, которые Андерсон использует в «Ночном Лице». Но компоненты — это всего лишь безжизненный материал, до тех пор, пока рука художника не организует их и не внесет в них значение. Здесь автор использует мифические темы и драматический язык, чтобы сказать нам, что миф — это язык — язык, который может быть трагически не понят.

Сюжет романа бурлит неверными истолкованиями, по ходу того, как три главных героя и культуры, которые они представляют, проносятся в бесплодной, непонимающей гонке друг за другом. Они словно три спицы Огненного Колеса, которым никогда не суждено соединиться. «Все это время мы подсознательно строим предположения друг о друге» — говорит Ворон своему сопернику Толтеке в начале романа. Это замечание определяет развитие всех последующих событий.

Ворон, младший, сын из дворянской семьи, феодального Лохланна, стал наемником бывших подданных его планеты, демократической Нуэвамерики. На Лохланне, мире таком же холодном, суровом и связанном с честью, как и средневековая Скандинавия, люди до сих пор скрепляют братство тем, что пьют кровь друг друга, а клятвы — своими жизнями. Намериканцы несправедливо характеризуют их, как «кастовое, высокомерное, ритуально-убийственное» общество.